Однажды, когда мне было шестнадцать лет, я сказал одной девочке, которой очень нравился, что она чересчур толстая. Тогда она, превратив своё лицо в потёкший океан туши, сбежала из школы, и с понятной целью полезла на крышу собственного дома. В перспективе она хотела, чтобы её мёртвое тело с раздробленной головой пробудило во мне чувство любви, внимания и смертной обиды на то, что я не смог разглядеть её указующий перст судьбы, толщиной с сардельку. Тем не менее, я не мог сдержать раздирающего меня смеха, природа которого тогда осталась для меня загадкой, потешаясь над таким решением девичьего разума. К счастью, Антонина застряла в люке, ведущем на чердак, чем полностью подтвердила моё изначальное о ней утверждение.
   С тех пор я понял, что мне под силу вертеть большинством девушек, как юлой, наслаждаясь зрелищем смазанного калейдоскопа из слёз, красных лиц, оплеух, ругани и моря свободной энергии.
   Меня много раз били, в основном отец, который мог на вкус различить Трояр от одеколона Ландыш. Мне даже доставляло удовольствие осознание того, что тебя могут победить только тогда, когда приложат к голове обыкновенную физическую силу. Это как быть талантливым шахматистом, одержать верх над которым возможно лишь ударом шахматной доски по его мощному черепу.
   Примерно тоже чувство беспомощности испытывают те люди, с которыми я встречаюсь по жизни. Дело в том, что я энергетический вампир. То есть кроме воды и хлеба, мне нужно питаться эмоциями людей, иначе я превращаюсь в высохшую мумию, не вылезающую из бинтов и депрессии. В таком состоянии я похож на ВИЧ-инфицированного, для которого любая инфекция может стать последней.
   Поэтому я пью людей. Особенно предпочитаю девушек, как самых нежных, чистых и доверчивых существ на свете. После пауков, естественно.